В первобытность свою человек переносил первобытные трудности неописуемые...
С утра в пещере беготня и крики мелких. И не наорешь на них, дети то чужие, родители могут нехило навалять. Ворочаешься под шкурой, зажимаешь уши, пытаясь досмотреть сон с охотой на кабана.
Нет, уснуть уже не получится...
У огня чужие женщины кормят своих мужей тем, что в лесу насобирали. Мужья сидят как истуканы и только рты раззевают навстречу грибам и ягодам. Немного завидно...
Я художник. Что это такое, до конца еще не представляю, но того быка на стене пещеры я нарисовал. Все хвалили...
А вот и она, дочь вождя, Гыры, рыжая как лиса, ходит бедрами сверкает, иногда поглядывает на меня. И не потому, что я такой исключительный (ух, какое слово пришло вдруг), а потому, что больше парней в общине нет, одни девки. Есть еще один, которого кабан боднул, но он хромает, а они этого не любят.
Гыры подходит ко мне. Внутри меня испуг. Что делать? Потом, наверное, назовем это паникой. Схватить ее первым, можешь получить дубинкой от отца-вождя, что сидит и пристально смотрит на нас. Мать ее, святая женщина, на дочь наплевать, целыми днями камешки раскладывает, гадает.
Но Гыры сама хватает меня за руку и тащит из пещеры. Отец-вождь одобрительно хмыкнул. Я ей:
-Гыры, йирхы?
Она в ответ:
-Рыгы, хар бы.
Я все понял, зовет меня к речке посидеть на берегу. Рыгы, как вы догадались, это я.
По дороге осмелел, схватил и потаскал ее за волосы, мол какие они у тебя красивые...
Она засмущалась, тряхнула головой, но волос из моего кулака не вырывала.
-Гыры... Рыгы... жеее.
Говорит, что подходим друг другу, и имена созвучные. Созвучные... Ох, сегодня у меня столько новых слов.
Подходим к речке. С разбегу толкаю ее в воду и сам следом. Ей нравится... Она хватает меня за бороду и будто бы укусить в губы хочет. Поцелуи то никто еще не придумал. Я тоже делаю вид, что кусаю ее. Искусав друг друга, мы растягиваемся на песке.
-Гыры, харгы, - не знаю, что она поймет из этого, но я хотел сказать, что сердце мое щемит в груди от любви к ней.
-Рыгы, хрыабу, -отвечает она. Неужели она тоже меня любит!
Как мало все же у нас гласных букв и хоть каких-то нормальных согласных.
Так хочется сказать ей, что кожа ее пахнет, как свежая ягода, что глаза ее, как голубые озера, те что там за туманными горами, что губы ее как лилии, что груди ее, как гроздья дикого винограда, стан ее, как трепетные побеги молодого бамбука... Но нечем, нет у нас пока всех этих слов.